Призраки вещного права

На лекциях часто приходится говорить, что римское право – это не практическое руководство. Римское право, как и латынь – идеальная, давно замкнувшаяся в себе система. Однако некоторые римские конструкции показывают удивительный пример жизнеспособности, пережив условия, в которых они родились, и даже влияя на совсем другую реальность, словно подгоняя ее под себя.

Вот Гай пишет в Институциях: «некоторые вещи суть телесные, физические, другие бестелесные, идеальные. Физические вещи — это те, которые могут быть осязаемы, как то: земля, раб, платье, золото, серебро и наконец бесчисленные другие вещи. Бестелесные — это те вещи, которые не могут быть осязаемы; к таковым принадлежат те, которые заключаются в праве, например, наследство, узуфрукт, обязательства … но самое право наследования, право узуфрукта, обязательственное право считаются res incorporales, т.е. бестелесными вещами». И вот с тех пор так и скитаются по миру вещного права эти призраки res incorporales. Но откуда и для чего появляются они у Гая в его Институциях?Гай прибегает к такому образу вынужденно. Римское право не знало учения (во всяком случае, разработанного) о субъективном праве. Поэтому римские юристы, которые не мыслили привычными нам теперь категориями субъективных прав, и говорили, что собственнику принадлежит вещь, а не какое-то субъективное право; и потому в римском праве продавец передавал покупателю вещь, а не право на нее. С тех пор юриспруденция ушла далеко вперед. Было создано учение о субъективном праве, и теперь мы говорим о принадлежности нам субъективного права на вещь (как права собственности, так и узуфрукта, например). Поэтому и употребляются обороты «передача права», «переход права», «перенос права» и т.п. Выражение «купить вещь» - сейчас уже просторечие, употребляемое в основном для краткости. Однако если нам незнакома или непривычна конструкция субъективного права, мы будем говорить, что...